Фридрих Ницше и Лу Саломе: The Ситуэйшншип

Рим, весна 1882 года. Пауль Рэ, близкий друг Ницше, знакомит его с Лу Саломе. Ей 21, она сбежала из Петербурга с гувернанткой, отказавшись от брака, религии и ожиданий, которые общество навешивает на женщин. Она пишет эссе о Боге и дьяволе и считает, что плотская любовь только мешает интеллектуальной (ну а кто из нас не грешил в молодости сложносочиненными теориями).

Ницше говорит Рэ со всем своим юношеским тридцативосьмилетним максимализмом: «Эта девушка — феномен. Она думает так, как никто из женщин не думает». Он влюбляется и делает предложение, а прогрессивная Лу закономерно отказывает и предлагает жить втроём: она, Ницше и Рэ. В проекте — швейцарский домик и философская коммуна. У не оценившего подобной духовной полиамории Фридриха начинаются нервные срывы. Он пишет жалостливое письмо маме:

«Я раздавлен, мама. Это не жизнь. Это казнь».

После разрыва Лу по-прежнему пишет, издаёт статьи о философии и психоанализе, дружит с Фрейдом, заводит бурный роман с Рильке (он младше её на 14 лет), помогает ему выбрать имя — Райнер. А еще она первой описывает внутреннюю изоляцию Ницше как ядро его философии.

Об их отношениях она говорит просто и точно:

«Он не был влюблён в меня. Он был влюблён в свою идею обо мне».

Именно так и складывался их the situationship: Ницше хотел видеть в Саломе «вечную женственность» и музу, а у Лу были свои планы: например, быть не спутницей гения, а гением. Или хотя бы живым человеком, а не символом Чего-То-Далекого.

И здесь ее догадка оказалась действительно гениальной: люди любят друг в друге людей. А уж сколько сексов и штампов в паспорте им в итоге понадобится — частное дело.

Был такой славный фильм 2012 года «Шапито-шоу», где пользователь интернета с ником Киберстранник встретил девушку своей мечты Веру. В 2012 году сделать это ему было гораздо проще, чем сейчас: кибербезопасность мешала киберстранникам не так активно, как в наши дни.

Ничего не буду говорить про нестабильность нынешних VPN — вы все знаете сами. Поэтому мой друг Паша подумал и сделал нормальный VPN. Я такое ценю и делюсь с вами. Очень простой сервис прямо в тг, 300 рублей и никаких лимитов по трафику, работает с телефонов и с винды (Паш, а на мак, емае?). Протоколы защиты надежнее, чем разъяренная мама-медведица в шишкинском лесу. Два дня на потестить — бесплатново.

Ссылка тут.

Приятного путешествия по интернет-просторам, киберстранники!

P.S. Не будете пользоваться — я потом еще раз расскажу, мне не жалко.

Дорогие-мои-золотые, у нас тут прибавилось подписчиков, в связи с чем у меня закономерный вопрос: о чём вам было бы интересно читать?

Кто оказался здесь случайно, напоминаю: меня зовут Лиза, я философ и организатор культурно-образовательных инициатив из Петербурга, у меня есть своя онлайн-школа и лекторий на Галерной улице.

Мне нравится, когда всё умное и красивое творится весело и по любви, поэтому на лекциях у меня принято хихикать и радоваться жизни. В канале же я делюсь книгами, которые читаю или хочу прочитать, ругаю или хвалю выставки, рассказываю, каково это — рулить школой, и показываю новые шляпы.

Чего хочется: больше нарядов, больше философии, больше фото попавшихся мне во дворе кошачьих? Чем я могу быть полезна именно вам?

И рассказывайте о себе, я очень всем рада!

#на_эстетском

Зачем читать русскую религиозную философию?

Во-первых, чтобы понять, что страдание — это не просто норма, а онтологическая привилегия. Как и настоящая радость.

Во-вторых, чтобы наконец узнать, почему свобода страшнее рабства, а твоя собственная или бабушкина личность — бесконечная тайна.

В-третьих, чтобы научиться говорить «общее экономическое чувствилище» и не моргать.

Русская религиозная философия — это когда всё горит, рушится и не складывается, а человек садится писать трактат. Или хотя бы исповедь в форме диалектики. Это когда тебя разрывает между Достоевским и Плотином, между Премудростью Божьей и Богооставленностью, а ты всё ещё пытаешься быть точным. А ещё это редкий опыт мышления, которое не боится быть метафизическим: возникает оно не из академической системности, а из жажды понять, как невозможное возможно (ура, Евровидение!).

Бердяев объясняет, почему творец не укладывается в марксистскую норму. Шестов предлагает выбирать Иова, а не Сократа. Франк говорит о непреодолимом и ничем не заменимом внутреннем. Флоренский — это вообще отдельный жанр: математика, теология, поэзия и электрический ток.

Собрала для вас любопытные книжки (пере)читать на досуге:

1. Николай Бердяев — Философия свободы
Местами патетично, местами почти пророчески. О свободе как экзистенциальной стихии и о человеке, который не сводится ни к обществу, ни к природе, ни к религии.

2. Лев Шестов — Апофеоз беспочвенности
Философский анархизм в чистом виде. Шестов разбирается с рационализмом, как хирург с опухолью, и настаивает: истина — не то, что доказуемо, а то, за что страдают.

3. Сергей Булгаков — Свет невечерний
Книга о Боге, мире, иконе, Софии и смысле бытия от философа, ставшего священником. Богословие, поэзия и метафизика одновременно. Местами непросто, но очень красиво.

4. Павел Флоренский — Столп и утверждение истины
Формально — «опыт православной теодицеи», по сути — письма другу и бурная смесь философии, богословия, мистики и эстетики. Чтение не для слабонервных, но откроет горизонты. А ещё там про ревность, дружбу и любовь!

5. Семён Франк — Непостижимое
Самый аналитичный и европейский из всех, Франк занимается философией без насилия над религией и без мистификации философии. Франк строит метафизику, в центре которой — признание непостижимости Абсолюта. Это не агностицизм, а смиренное, но уверенное знание через неведение.

Ну а я когда-нибудь соберу все тома лосевской «Истории античной эстетики» и больше не буду онлайн.

«Рассказывают, что какой-то математик, прослушавши музыкальную симфонию, спросил: "что она доказывает?". Разумеется, ничего не доказывает, кроме того, что у математика не было вкуса к музыке».

#ухты_книжка